Газета "РЫБАК РЫБАКА" №10,   

Вот уже неделю мой сосед Петрович ходит сам не свой: его младший брат Васька прислал из деревни, где прозябал трактористом, фотографию. Эта фотография лишила Петровича всяческого покоя: Васька был сфотографирован с двухкилограммовым лещом в руках. Петрович дико завидовал.

- Меня, старого рыбака, общелкал, малявка! - сокрушался он, глядя на меня потемневшими от зависти к Ваське глазами.

- Что же делать? - пытался успокоить его я. - Он в деревне...Там река, лови - не хочу, а ты в Москве... Где тут рыбачить?

Мои утешения, однако, на Петровича не действовали, от горя он чуть не плакал.

- Чего, мужики, грустим? - вдруг услышали мы голос нашего "верхнего" соседа Миши. Поставив свою машину в "ракушку", он подошел к нам. Петрович, давясь от слез, поведал Михаилу свою грустную историю. Тот на несколько секунд задумался, а потом, просияв, хлопнул Петровича по плечу:

- Ладно, помогу. Будьте завтра в 9 утра здесь же у подъезда. Только фотоаппарат захватите. - И ничего больше не объясняя, Миша быстренько скрылся в подъезде.

Когда в оговоренное время я спустился вниз, Петрович, дымя папиросой, уже топтался у подъезда.

- С семи утра здесь торчу, - произнес он вместо приветствия и, докурив папиросу, сунул в рот следующую.

Миша появился ровно в девять. А минут через 15 мы уже стояли у входа в шикарный магазин, витрины которого украшали всевозможные игрушки.

- Моя работа! - коротко пояснил Миша. - Подождите!

Появился он минут через 10, держа в руках какую-то объемную коробку.

- Вот вам экспонат, а мне работать надо! Учтите, к обеду эта штука должна быть возвращена на место. И поосторожнее, не повредите, а то потом не расплатитесь! - сказав это, Миша сунул коробку в руки Петровичу и юркнул обратно в магазин.

Мы с Петровичем некоторое время тупо рассматривали коробку, а потом до нас дошло.

- Давай в Останкино! - взвыл счастливый Петрович. - Тут рядом!

Он бросился к подошедшему троллейбусу. Я еле поспевал за ним. "Полароид", который я захватил с собой, больно бил меня в бок.

Вскоре мы уже были у Останкинского пруда.

- Давай, - раскрыв коробку, приказал Петрович, - я сменю!

Я достал из коробки лежащий в ней резиновый предмет и стал надувать его. Надувался он медленно. Лишь через полчаса совместных усилий все было готово. Петрович в обнимку с "экспонатом" - это была огромная, дьявольской красоты русалка - стоял у пруда с победоносной улыбкой на устах.

Я внимательно посмотрел на фигуру своего друга и понял, что не хватает самой главной детали - удочки! Дошло это и до Петровича.

Мы огляделись вокруг: метрах в тридцати от нас несколько мальчишек ловили в пруду какую-то рыбешку. Петрович, бережно положив русалку на траву, помчался к ним.

- Пацаны! Одолжите удильник! На пять секунд! - попросил он.

Через три минуты все было готово, я сделал несколько снимков.

Ваське мы послали самый удачный снимок: улыбающийся Петрович с удочкой в левой руке и русалкой, которую он держал за хвост в высоко поднятой правой, на фоне пруда, за которым высилась Останкинская телебашня.

А еще через неделю мы получили из деревни телеграмму следующего содержания: "ВСТРЕЧАЙТЕ тчк ЕДУ К ВАМ РЫБАЧИТЬ вскл ВАСИЛИЙ"