"РЫБАК РЫБАКА. АИФ" №6 (O87) февраль 2ООЗ
ОДНАЖДЫ ПОД Новый год выдалась у меня свободная неделька. А тут письмо от тётки: "Приезжай, соскучилась я. Погостишь маленько, рыбку половишь, да и Новый год у нас справишь". И на следующий день я уже шагал по тихой улочке маленького подмосковного городка. По дороге заглянул к давнишнему приятелю.
- Здорово! Приехал, значит. В аккурат угадал: матёрый уже пошёл!
Чтобы понять смысл этих слов, их магическое действие на рыбацкую душу, надо пройти не один километр, утопая по пояс в снегу, проделать не один десяток лунок и хоть раз ощутить на леске-паутинке живую тяжесть матёрого.
Тётушка встаёт ранёхонько: когда я надеваю рыбацкие доспехи, на столе уже тихо посвистывает самовар, а на плите аппетитно шкворчит яичница с салом.
- За Спиридоновский поворот ступай - от туда нынче рыбу несут, - говорит мне тётка, когда, проглатывая на ходу последний кусок, я выбегаю из избы.
Известное дело - за поворот, а куда же ещё? Там глубокий затон, зимняя штаб-квартира матёрого. Он слишком солиден, чтобы вертеться на течении, как его мелкие собраться.
Добрых пять километров топать до этого затона на Оке. Пока шёл, так разогрелся, что хоть полушубок скидывай. Однако не больно-то скинешь: морозец что надо! Но ничего, зато матёрый лучше всего берёт как раз в такой холод. У лунок пришедших раньше меня рыбачков уже лежат первые трофеи.
Новичку покажи эту рыбу издалека - и он, нисколько не сомневаясь, скажет: судак. И только когда подойдёт поближе да разглядит её, с превеликим удивлением воскликнет: "Да это же ёрш!" Верно, ёрш. Но какой! Длина его доходит частенько до 25 см, вес - до 200 Ну а вид у этого разбойника, когда вытащишь его, ощетинившегося всеми своими колючками, из лунки, такой угрожающий, что более точного названия, чем матёрый, и не придумаешь.
Глубина в затоне - 3-4 м, течения почти нет. Но мормышку я ставлю всё равно самую тяжёлую - крупную жёлтую "овсинку" - и насаживаю целый пучок мотылей: матёрый не соблазнится мелкой приманкой. Кстати, недаром самые крупные экземпляры обычно бывают у тех рыболовов, которые ловят ерша на червя. (Есть среди местных удильщиков предусмотрительные люди, запасающие эту насадку осенью).
Вы, конечно, знаете, как клюёт "рядовой" ершишка? Мелко и занудливо теребит и еле-еле сгибает кивок. Поклёвки эти настолько характерны, что их узнаешь из тысячи других. Ну, а когда узнаешь, только одно и скажешь: "Пожаловал, колючий. Теперь меняй место - замучает". Действительно, кому нужен заморыш величиной с мизинец!..
Матёрый - это совсем другое. Его поклёвка властная, крепкая: кивок сгибается резко, как при хватке крупного окуня.
Работаю мормышкой у самого дна, но знакомой поклёвки нет. Меняю ритм игры, перехожу на другую лунку - результат тот же. А соседи мои потаскивают да потаскивают... Что ж, придётся идти к ним за ответом на традиционный вопрос: что ему сегодня нужно?
- Ты как играешь мормышкой - быстро? Вот тут и промашка. Сегодня матёрый берёт только на стоячую. А Михаил Егорыч вон вообще поплавочной ловит - ещё лучше.
Ладно. Поиграв мормышкой, кладу удочку на лёд. Кивок застыл. Леска в момент покрывается ледяной оболочкой, каждую минуту выгребаю лёд из лунки - одно мучение рыбачить в такой мороз! Но что это? Потолстевшая от намёрзшего льда леска вдруг неуклюже зашевелилась и потащила вниз кивок. Вот она, поклёвка! Туго идёт матёрый, растопырил в воде плавники-паруса, тормозит ими что есть силы. С трудом вырываю его из лунки.
Не знаю, может быть, мне просто кажется, но такую красивую рыбу не встретишь нигде. На нежно-голубом теле просвечивают жёлто-зелёные полосы, снежно-белое брюхо серебрится по краям, плавники коричневатые с тёмными крапинками - звёздочками, а глаза... глаза ярко-синие с золотым ободком.
Владислав ГАЛИН
