Газета "РЫБАК РЫБАКА" №27,   

К выезду на первый лед я подготовился на совесть. Еще задолго до заморозков были проверены жерлицы, на катушке самой маленькой удочки синеет новая и тончайшая ноль-ноль-восемь, а на балконе в ведре, нетерпеливо чмокая, плавают живцы-карасики.

И вот - утро. На автовокзале оживление. Странные для непосвященных люди в вытертых ватных штанах и в пижонских летных, в драных полушубках и в белоснежных "романовских", словом, кто во что горазд - все стремятся к автобусам. Царит веселое возбуждение, звякают буры, а кое-где - и стопки-стаканчики от термосов, слышатся байки о прошлогодних чудо-лещах, прерываемые хохотом и попытками вернуть руки рассказчика в положение, более или менее соответствующее реальности.

Тают в морозном воздухе дымки отъезжающих автобусов - впереди лед и Волга, а точнее, Чебоксарское водохранилище.

На Дубовую приехали еще потемну. С крутого берега проваливаются в темноту редкие фигуры самых отчаянных рыболовов, но остальные не спешат - ждут рассвета. Оно и верно: потемну немудрено и в промоину ввалиться. Стерегут промоины неосторожных обычно по руслу Воложки, где и весной лед самый не надежный.

Я рассвета не жду. Со мной пешня, укажет безопасный путь. Иду я к острову, что напротив зимней стоянки рыбацких автобусов. Там я намереваюсь выставить жерлицы, обживив их взятыми с собой карасиками. До острова недалеко, да и место это не столь знаменитое, по сравнению с таким, например, общепризнанно щучьим, как Карачурино. Ну да мне и не надо мешок хвостов - отвести бы душу.

Жерлиц я здесь раньше никогда не ставил: проходя, обычно наловлю сорожки-живца, да и дальше шагаю. Сейчас, глядишь, и проверю, может быть, и не стоит от добра добра искать. Бывает, что ходишь за щукой в дальние-дали, а она "тропинку" совсем рядом проложила.

Жерлицы я выставил зигзагообразно, по свалу трех-четырехметровых глубин на шесть метров. Дальше начиналась яма более девяти метров глубиной.

Живец с утра не ловился, хотя в прошлые года сорожка брала здесь безотказно. Но часам к десяти мне все же удалось поймать десятка полтора сорожек, правда на живца из них годились немногие - крупны. Частично заменив карасиков сорожкой, поглядываю на часы. Ого, пора бы щуке и подкрепиться, чем бог послал, время-то около одиннадцати - период самого результативного ее выхода. Нередко хватки начинаются ровно в одиннадцать, минута в минуту.

Но сейчас подъемов флажков нет. Соседи-жерличники пробежались по разу с баграми наготове, но, кажется, тоже не обрыбились.

В такие минуты обычно клянешь себя, мол, зачем понесло на незнакомое место, когда на примете есть немало проверенных, щедрых по первому льду щучьих засад-пастбищ?

В полдень мое терпение лопнуло. Спешно сматываю жерлицы и прикидываю в уме наиболее подходящие запасные варианты. Может быть, уйти в березняк у дальнего острова? Да, это, наверное самый правильный выбор в условиях короткого зимнего дня. Ходьбы туда с полчаса, успею! Много ли надо: сыграл бы один единственный раз флажок, да выдернуть бы из зеленоватой глубины шуструю по началу зимы щучонку. И будет, о чем рассказать сынишке, будет, чем подкрепить слегка подмоченную за лето репутацию фартового рыбака. А то что-то часто из уст жены стали звучать довольно ехидные вариации на тему: "Давно мы щучки не едали..." Ведь есть еще порох в пороховницах!

Берусь за последнюю жерлицу, и чувствую рукой упругую тяжесть. Коряга? Нет, по леске ощутимо передались энергичные толчки. Времени на рассуждения нет, и я подсекаю. Мелькнула запоздалая мысль, что рано, поторопился... Так и есть. Щука сошла у самой лунки. Чертыхаясь, расставляю жерлицы по тем же не замерзшим еще лункам: и сажусь за ловлю сорожки.

Пошел хлопьями снежок. В морозной дымке показалось солнышко, и сразу же потеплело, похорошело на душе, хотя, казалось бы, какой прок от негреющего светила? Оживился и клев сорожки, чаще стали попадаться густера, окунишки. А что еще надо истосковавшемуся по льду рыболову?

Однако, хваток на жерлицы больше не было , и я уже примирился с мыслью, что вскида флажка мне сегодня не видать.

Часам к трем, когда ловля мелочи мне уже порядком наскучила, я, скорее, из желания поразмяться, выставил пяток жерлиц на глубину около десяти метров. Едва отошел, как щелчок жерлицы заставил меня обернуться. Подъем!

Есть что-то завораживающее в обычном кусочке яркой ткани, взметнувшимся надо льдом. Вскид флажка как бы связывает жерличника через его снасть с загадочным миром, притаившимся под ледовой толщей.

Выдержав паузу, но так и не дождавшись хода катушки, начинаю осторожно выбирать леску... Стоп! На том конце что-то живое! И вдруг леска сама полезла из лунки, да так быстро, что я еле успеваю выбирать слабину. У самой лунки, выбрав, наконец, слабину, подсекаю, и на лед вылетает ошалелый судачок. Вот так встреча! Смотрю на жерлицы - еще подъем! Впустую... Еще подъем! Выдергиваю такого же судачка-близнеца.

И началось! Подъемов было множество, а поймал я в итоге шесть судачков и небольшую щучку. И это в самом конце рыбалки, когда уже готов был перебраться на другое место!

Быть заливному, в котором отменно хорош судак, а главное, и это перволедье не обмануло ожиданий, преподнесло напоследок сюрприз-подарок, такой дорогой для истосковавшегося по ледовой ловле рыболова.